30

Версия, которую озвучил Баевой Лев Иванович, была мало похожа на сказку.

Замуж за Баева Полина Лисицына вышла, будучи студенткой. Он предложил ей то, что не предлагал ни один ее кавалер — московскую прописку. Полина закончила учебу, и они с мужем стали жить-поживать в столице. Но через несколько лет произошли непредвиденные события — родители Ивана Баева, уехавшие отдыхать в Турцию, попали там в автокатастрофу и погибли. Иван, как единственный сын, получил в наследство квартиру и дачу в Шараповске. По неизвестным причинам он вдруг решил свернуть свое преподавание в университете и уехать в родной город, продав квартиру в Москве.

Обо всем этом поведал двоюродный брат Баева, с которым встретился в Шараповске Георгий Виноградов, а потом передал его слова Льву Ивановичу по телефону.

В Шараповске Ивану Баеву предложили хорошую должность инженером на ликероводочном заводе с окладом намного выше, чем оклад преподавателя в университете. Это обстоятельство и то, что муж на средства от проданной московской квартиры приобрел помещение и открыл ООО, — несколько смягчило для Полины переезд в провинциальный город. Но жизнь в захолустье вскоре ей наскучила. Сначала она позвала из столицы подругу, чтобы не было так скучно одной, а потом завела любовника — Кузьминкова. Впрочем, ненадолго, потому как Виктор Юрьевич, хотя и увлекся Полиной, но не настолько, чтобы потерять голову. Поначалу и он попался в сети божественной красоты Баевой и даже совершил глупость — перевел на ее счет некую кругленькую сумму.

— Мы не стали уточнять у Виктора Юрьевича, почему он это сделал, — заметил как бы между прочим Лев Иванович. — Он неохотно рассказывал об этом эпизоде ваших с ним отношений. Но думаю, что он просто простил вам вашу слабость к деньгам.

— Хм, еще бы… — Баева хотела добавить что-то скабрезное, но вовремя замолчала.

Как бы там ни было, а Кузьминков вовремя прекратил отношения с Полиной и уехал в Москву. Тогда Баева стала искать для себя новую жертву. Опыт с Кузьминковым научил ее, что у мужчин можно легко выманивать деньги и при этом действовать так хитро, что ревновавший ее муж не сможет догадаться о ее похождениях. Полина, так сказать, совмещала приятное с полезным.

Знакомство с Игнатовым принесло Полине хороший куш. Игнатов влюбился в Баеву по уши, и она не только выманила у любовника кучу денег, заставляя его обворовывать завод, но и брала кредиты за его счет и на них открыла еще два магазина.

— Как говорится, халявы много не бывает. Так Полина Алексеевна? — поинтересовался Гуров.

Баева только презрительно хмыкнула, но не стала отрицать и возмущаться.

— А вот дальше я бы хотел, чтобы вы мне все рассказали сами и под запись, — вдруг предложил Баевой Лев Иванович.

Та от такого неожиданного предложения даже опешила. И не зная, что сказать, открыла и закрыла рот.

— Вы шутите? — только и выдавила она.

— Нет, я серьезно, — ответил Гуров. — Я и сам все знаю, что было дальше. Об этом мне рассказали не только Лина Савельевна, но и чемодан с вещами в вашей машине, и номера телефонов, оформленные на Рашевскую. Вы ведь с них не просто так звонили своему мужу? Нет? Вы специально звонили своему мужу, чтобы сначала подсказать ему, как лучше избавиться от Игнатова, а потом — чтобы презрительно заявить ему, что вы все наврали, и Игнатов вас не насиловал с помощью… Кстати, какой наркотик вы ему назвали?

— Какая чушь собачья, — заявила, перебив его, Баева. — Это именно так вы в своей конторе, — она описала круг рукой, — шьете дела невинным людям?

— Так уж и невинным? — поинтересовался Гуров.

— Ну а если вы и сами, как вы говорите, все знаете, то для чего вам мои признания под запись? Хотите предъявить мне обвинения? Но в чем? В том, что Игнатов оказался вором, а Иван бесхарактерным мужиком? Не выйдет.

Лицо Полины Алексеевны исказила гримаса злобы, и оно вдруг сделалось таким некрасивым и даже отвратительным, что Гуров невольно отклонился назад.

— Вы богиня, Полина Алексеевна, но только не добрая прекрасная богиня, а скорее злобная и мстительная. Есть такая в греческой мифологии — богиня Ата. Это богиня бедствий и раздора, которая ослепляет умы и души людей, заставляя их совершать преступления и безрассудства, — сказал он, спокойно глядя на Баеву. — Вы правы, у меня нет оснований предъявлять вам какие-либо обвинения. Вы не совершали насильственного преступления. Я даже не смогу вменить вам доведение до самоубийства. Но зато я могу испортить вам всю вашу дальнейшую жизнь.

— Интересно, как это?

— Если вы откажетесь рассказать мне всю правду под запись, я обо всех ваших кознях и вашей злобной и алчной сущности расскажу Андрису. Вы ведь хотите уехать с ним в Европу и зажить свободной, как вы любите говорить, жизнью. Открыть где-то на просторах Нидерландов свое дело, наслаждаться властью над мужчиной, который поверил вам и, наверное, даже искренне вас полюбил. Хотите ведь? Если да, то вы расскажете мне все, как было на самом деле.

Баева молчала и только зло кусала губы, по-видимому, размышляя, стоит ли ей что-то рассказывать или нет. Гуров терпеливо ждал. Он знал, что она согласится. У нее не было выбора.

— Это шантаж, — наконец-то заявила Баева.

— Понимайте как хотите, — развел руками Гуров.

— Если я все вам расскажу, вы будете постоянно меня шантажировать этой записью. Зачем? Вам нужны деньги? — вопросительно посмотрела она на полковника.

— Как распорядиться записью, я сам решу, — уклончиво ответил Лев Иванович. — Так что?

Баева молчала какое-то время, раздумывая, а потом сказала:

— Черт с вами. Могу рассказать и под запись. Хотите знать, правы ли вы в своих предположениях? Да, правы. Я обманула Ивана, сказав, что Игнатов меня изнасиловал с помощью бутирата. Сказала, что доказать это невозможно, потому как наркотик быстро выводится из организма…

— Ага, но позабыли сказать, что жертва изнасилования при приеме этого препарата не помнит, что с ней произошло, — ехидно вставил Улямов.

— Да, я не стала заострять на этом его внимание, — так же в тон ему ответила Баева.

Слова Гурова, что ее не смогут привлечь по закону, придали Полине Алексеевне уверенности.

— Иван поверил вам, — покачал головой Гуров. — Это вы предложили ему убить Игнатова?

— Нет, он сам так решил, — резко ответила Баева и добавила: — Включайте вашу запись, я все расскажу. Но вы гарантируете, что Андрис ничего не узнает? — с подозрением посмотрела она на Гурова.

— Будем играть по вашим, Полина Алексеевна, правилам, — многозначительно развел руками Лев Иванович и нажал кнопку